Ростовская область стала первым регионом России, принявшим эвакуирующихся граждан из Донецкой и Луганской народных республик. Вынужденные в считанные минуты покинуть родные дома, едущие с детьми в неизвестность люди оказались в тяжёлом положении. Профсоюзы региона не только предоставили свой лагерь для размещения нескольких сотен беженцев, но и занялись сбором и распределением гуманитарной помощи. Центральная профсоюзная газета «Солидарность» пообщалась с эвакуированными, узнала их истории, проблемы и планы.

Недетский лагерь

«Красный десант» — место примечательное во всех отношениях. Историй и сказок из жизни детского оздоровительного лагеря хватило бы на внушительную книжку. Здесь, например, в 2010 году повязали пионерский галстук Дмитрию Медведеву — на тот момент президенту России. По местной легенде, тогда жители здешнего посёлка сообщили главе государства, что зарплаты у них по шесть тысяч рублей, а тот в ответ заметил, что нет и не может быть в России таких зарплат. 12 лет назад Медведев навещал в «Десанте» погорельцев, которые перебрались в организованный здесь пункт временного пребывания из регионов, пострадавших от пожаров. С тех пор принадлежащий Федерации профсоюзов Ростовской области лагерь серьёзно «прокачался» в плане приёма и размещения людей, оказавшихся в тяжёлой ситуации. Стихийные ли бедствия, военная спецоперация ли — двери лагеря распахнуты для нуждающихся. И с 19 февраля здесь поселились около 260 граждан, эвакуированных из Донецкой и Луганской народных республик. В основном — из окрестностей Донецка.

Директор лагеря Анжелика Анцупова, кажется, успевает быть сразу в нескольких местах одновременно. Встречает волонтёров, осматривает территорию, заполняет документы, решает по телефону горячие насущные вопросы. И между делом рассказывает «Солидарности» про нелёгкую, но занимательную лагерную жизнь. Эвакуированных приехало в «Десант» несколько больше, чем ожидалось. Несмотря на это, уже 19 февраля всех удалось оперативно и успешно расквартировать по номерам. Заселяли, понятно, по родственному принципу. Сложнее вышло с одинокими. Их пришлось подселять к чужим людям. Впрочем, автобусы с эвакуированными прибывали преимущественно из одних и тех же краев, поэтому друзья-соседи быстро определялись с приоритетами проживания. А с оформлением документов серьёзно помогла поселковая администрация. Бюрократической стороной вопроса занимались человек пятнадцать, так что даже удалось избежать особых очередей на заселение. Заодно провели и единовременную выплату в 10 тысяч рублей, ранее обещанную беженцам президентом России Владимиром Путиным.

— А что с выделением лагерю средств? — интересуется у руководителя лагеря секретарь Федерации независимых профсоюзов России по Южному федеральному округу Дмитрий Чуйков, приехавший оценить быт лагеря своими глазами и выяснить, чем ещё профсоюзы могут помочь людям, временно лишившимся родного крова.

Выясняется, что государственных денег пока не поступало. Вся работа с эвакуированными организована за счёт лагеря. Обещают позднее компенсировать траты за счёт бюджета — из расчёта 800 рублей за человека в сутки. Это, учитывая серьёзность расходов, совсем мало, говорит руководитель «Красного десанта». Сейчас обсуждается возможность увеличить сумму до 1200—1300 рублей.

С другой стороны, правительственные службы предоставляют различных специалистов. Например, в лагере всегда дежурит психолог от МЧС, есть бдительная и внимательная охрана. Стоит отметить и меры по противодействию коронавирусу, который никто не отменял. Дежурный врач работает в «Десанте» на постоянной основе. В лагере достаточно экспресс-тестов, чтобы предварительно определить наличие или отсутствие инфекции. Впрочем, при малейших признаках ОРВИ все предпочитают вызывать «скорую» и отвозить приболевшего постояльца в ближайшую больницу для более серьёзных исследований и лечения в случае необходимости.

Интересна история с разными контролирующими органами. Они хоть и постоянно навещают лагерь, но с пониманием относятся к отдельным недоработкам — вместо взимания штрафов помогают разобраться в ситуации.

— Приезжают не чтобы покарать, а скорее посоветовать и предупредить, — поясняет Анжелика Анцупова.

Подальше от обстрелов

Елена Кравченко — в спокойной и мирной жизни почтальон в Старобешевском районе Донецкой Народной Республике — боевита, общительна и знает многих соседей, переехавших вместе с ней. По её словам, на сборы при эвакуации давали 15—20 минут. Взять успели только самое необходимое. При этом она отмечает четкость: МЧС, полиция — все помогали. Кравченко эвакуировалась с двумя младшими детьми. Старшие дети и муж остались в ДНР.

— Старшие сказали: «Мы никуда не уедем, это наша земля, будем её защищать», — спокойно объясняет она. — Нас с младшими здесь приняли очень хорошо, всё быстро и чётко. Питание очень хорошее. Я живу с семьёй, нас трое. У кого четверо, у кого пятеро. С нами занимаются, постоянно приезжают актёры-волонтёры. Концерты, танцы, помощь с детьми. Скучать не дают.

Другой эвакуированный, Глеб, перебрался с семейством из Макеевки (ДНР) в пункт временного размещения 19 февраля. До последнего сомневался в необходимости отъезда. Настояла супруга. Трое детей всё-таки. А вот родители ввиду возраста и характера остались там, в Макеевке. Общение с ними сейчас возможно только через мессенджеры. Рассказывают, что обстрелы стали сильнее: «Два дня назад был ад. Такого не было за восемь лет».

— Настал критический момент. Наши районы обстреливались постоянно, а сейчас начали летать «Точки У» (ракетный комплекс). Насколько мне известно, пострадала школа, где учится одна из моих старших дочерей, вылетели окна со второго и третьего этажей. Несколько людей пострадали. Вообще за восемь лет я могу припомнить лишь пару месяцев, когда была тишина, в 2018 году. И это было настолько страшно! Словно затишье перед бурей. Продлилось только пару месяцев, затем снова начались систематические обстрелы. У нас обыденная ситуация — вышел на улицу и слышишь выстрелы. Если не слышишь — начинаешь переживать. Значит, что-то не так. Отсутствие выстрелов пугало уже больше, чем перестрелки. Настолько мы привыкли к войне.

Будущее Глеб пока видит туманно. Ранее из-за непрекращающихся боевых действий сильно пострадали промышленность и экономика региона. Закрылось несколько шахт, люди лишились рабочих мест. Найти работу в ДНР стало сложно, и Глеб освоил профессию финансового консультанта, начал работать дистанционно. Что и планирует делать дальше. Но уже, видимо, окончательно перебравшись в Россию.

— До момента, пока на школу моей дочери не прилетела «Точка У», было намерение вернуться обратно. После этого сели с женой, подумали и решили, с Божьей помощью, остаться в России. И стариков перевезти сюда. Пока в такой ситуации — просто ждём. Спасибо местным, ребёнок устроился в местную школу в девятый класс. Дочь выразилась очень интересно, что такого дружного класса ещё не встречала. Ребята разные, из разных городов и со своими жизненными ситуациями. Но в данном случае объединила их война.

Прямо на улице встречаем ещё одну беженку — пенсионерку, прогуливающуюся с маленькой внучкой.

— Обстрелы — постоянные. В последнее время на школьное поле попадали. Детворе время в школу идти — начинается обстрел. Прямо с полвосьмого, когда выходить нужно, и до полдевятого не прекращают. Детвору в школу отвели — и на телефоне. Чуть что — бежишь, забираешь. Или ждёшь, когда обстрел закончится, — рассказывает она про жизнь в ДНР. И добавляет уже о переезде: — Позвонили в пять часов вечера 18 февраля, сказали: «Эвакуация». Бросили всё. Я так спешила, что даже колготки ребёнку вкинуть не успела. Автобусом 19-го прибыли сюда. Спасибо большое, что кров нам дали и питание! Трое внуков — куда б мы ещё девались?!

Больше всего эвакуированные переживают, конечно, уже не за себя. А за тех, кто остался по ту сторону границы.

— Сын у меня в Угледаре, мирный шахтёр. У него тоже семья, двое детей... Пять дней уже о нём ничего не слышала.

Детский дом в эвакуации

Мама Лида — так называют Лидию Анатольевну Ковалёву-Коломоец не только 21 ребёнок, которых она сейчас воспитывает, но и множество её друзей, помощников и сочувствующих. Открыв в 1993 году свой детский дом домашнего типа, мама Лида и её родная дочь провели через своё сердце почти 50 ребят. Часть из них уже выросли, обзавелись собственными семьями.

— У меня уже 30 внуков, — с гордостью говорит Лидия Анатольевна. А после — начинает о грустном. О причинах переезда из Донецка, где семья мамы Лиды считалась самой большой в республике. Последние восемь лет, по её словам, жили в страхе. Всё время над головой что-то летало. И взрывалось.

— Сложно было, — признаётся Ковалёва. — Когда Путин отдал распоряжение... Мы этого все восемь лет ждали. Хочется присоединиться к России. Жить, как люди живут. А не так, что у нас комендантский час, боишься с детьми куда-то выйти.

Окончательное решение уехать в эвакуацию со всем семейством (большинство детей на попечении — несовершеннолетние, есть и инвалиды), несмотря на сложности с переездом и логистикой, тоже приняли из-за страха.

— Был очень сильный обстрел, очень страшно сидеть в доме. В первую очередь боялась за детей. Решили выехать. С выездом помогла наша Донецкая республика. Десять автобусов выезжали — только дети-сироты. Централизовано заказали автобусы. Но на сборы было буквально 20 минут. В чём стояли — в том ушли. Мне не надо было ничего... Лишь бы собрать детей и документы.

Несколько дней семейный детский дом провёл в пункте временного размещения «Спутник». Но, конечно, для такой большой семьи условия были не звёздные. «Комнатка восемь метров, а в ней девять человек», — описывает мама Лида.

При этом Лидия Анатольевна не жалуется — главное, что был кров над головой и качественное питание. Затем семью забрали в Новочеркасск. Здесь им выделил помещение местный бизнесмен и общественный деятель Николай Вербицкий, с которым у семьи установилась дружба ещё с 2016 года, когда тот впервые помог детскому дому. Но отдать офисные комнаты в пользование большой семье — только полдела. Нужно было подготовить их для пребывания стольких людей. С этим справлялись всем миром, под руководством благотворителей от церкви. Работы шли круглосуточно. Оборудовали жилые комнаты — поставили кровати и прочую мебель, установили необходимую для жизни технику, сформировали запас продуктов. Свой вклад внесли и профсоюзы. Так, профсоюзный комитет Новочеркасского политехнического института оплатил мебель: шкафы и рабочие столы.

— Дети ждали, когда мы сможем их принять, — рассказывает Ирина Чумаченко, руководитель отдела по церковной благотворительности и социальному служению Новочеркасского благочиния. — Мы были готовы через 72 часа. Нужно было найти кровати, матрасы, постельное бельё, ковры. Установили бойлеры, мебель, стиральные машины. Оборудовали три туалетных комнаты и душевые кабины. Плиты и посуда, холодильники. Разобрались с проводкой. Прибрали следы ремонта. Всё жертвовали люди, всем миром. Мы искренне ждали детей, застелили постели красивыми покрывалами, на каждую посадили игрушки, к ним привязали воздушные шарики.

— Мы не на государственном обеспечении, а на народном, — поясняет мама Лида. — Наплыв помощи очень большой. Мы просто не успевали со всем справляться. Делились с другими нуждающимися — с беженцами, с интернатом.

Излишки продуктов семья отправляет в ДНР. Чтобы и те, кто пока остался там, тоже чувствовали поддержку и заботу. А здесь семья мамы Лиды, кажется, получает всё, в чём нуждается.

— У меня двое пацанов ходят на футбол в секцию при Новочеркасском политехническом институте. Так что нужно две пары бутс, — делится насущной потребностью Лидия Анатольевна. Присутствующие на встрече председатель первички Новочеркасского политехнического университета Елена Лазарева и секретарь ФНПР Дмитрий Чуйков немедленно начинают спорить, кто именно поможет ребятам со спортивной обувью. Ясно, что без внимания и поддержки семья мамы Лиды в Новочеркасске не останется. Вплоть до таких вот нюансов.

Комментирует Александр Лозыченко, председатель Федерации профсоюзов Ростовской области:

— Ситуация, мягко скажем, для всех тяжёлая. И для нашей федерации работы стало несколько больше. Но это такая работа, не делать которую — нельзя. Каждый иногда попадает в беду. И нуждается в поддержке. Важно, чтобы рядом были люди, протягивающие руку помощи. В 2014—2015 годах мы уже занимались подобными вопросами. Уже были лекала, по которым можно и нужно работать. Мы и наши членские организации включились в работу с эвакуированными с первых дней. Любая помощь — это деньги. Сразу и оперативно, экстренно приняли решение выделить порядка 100 тысяч рублей для беженцев, размещённых в «Красном десанте». Отвезли туда, что нужно было в первую очередь. Чётко выяснили перечень необходимого — в приоритете на первых порах были средства гигиены.

Продолжаем заниматься с лагерем. Сейчас есть заявка на стиральные машины. Думаю, поможем. С тазиками-то сильно не набегаешься, особенно с маленькими детьми. Помимо этого я, возглавляя ассоциацию профсоюзов ЮФО, координирую сбор средств от наших коллег из других регионов. Коллеги из Краснодарского края — профсоюзные организации — перечисляют средства, а мы закупаем необходимое и передаем беженцам. Это значительно эффективнее и куда менее затратно, чем везти грузовыми машинами оттуда. Помогаем не только своему лагерю, но и другим пунктам временного размещения. Готовим конвой в Луганскую народную республику: продукты питания, вещи первой необходимости — по просьбе профобъединения ЛНР наши товарищи из Крыма и Севастополя собрали деньги, совокупно почти 600 тысяч рублей. Всего же сумма собранных нами и нашими коллегами средств приближается к 2 миллионам рублей.